Хорошо известно об активной фантастической жизни, которая идет в Санкт-Петербурге. Раз в году происходят такие знаменательные события как Семинар писателей-фантастов «Малеевка-Интерпресскон», сам легендарный Конвент писателей и любителей фантастики «Интерпресскон» (проводится с 1990 года), вручение знаменитой АБС-премии (с 1999 года), ежегодная конференция и фестиваль писателей-фантастов Петербургская фантастическая ассамблея, уникальный Литературный фестиваль «Белфест», в рамках которого кроме Литературной премии имени Александра Беляева (существует с 1990 года) вручаются премии «Двойная звезда», Фанткритик (с 2005 года), «Петраэдр» и другие. Замечу, что знаменитая Белявская премия хоть уже давно не присуждается за литературные фантастические произведения, но может вручаться за фантастиковедение. Премия «Петраэдр», в том числе ее Специальный приз, иногда присуждается за работы, имеющие непосредственное отношение к фантастике.

Однако, кроме этих ежегодных мероприятий, в северной столице идет и повседневная фантастическая жизнь: заседает Секция фантастики и литературной сказки Союза писателей Санкт-Петербурга, работают несколько семинаров и студий фантастики (например, Семинар альманаха фантастики «Полдень» и Семинар Бориса Стругацкого). Мне кажется, что об этой стороне жизни питерской фантастики рассказывается слишком мало, и я попробую время от времени информировать о ней аудиторию Фантлаба – в части касающейся меня.

Я уже неоднократно писал о Литературной студии Андрея Балабухи. О ней говорилось в первой и второй частях статьи «Былое. Два интервью» (27 августа и 3 сентября 2021 года), а также я привел интервью и монолог о Студии моего покойного друга Андрея Дмитриевича Балабухи – в материале «Памяти Андрея Балабухи» (10 декабря 2021 года).

Студия молодых писателей-фантастов была создана писателем Андреем Балабухой и фантастиковедом Анатолием Бритиковым в далеком 1983 году. После кончины последнего А.Балабуха возглавлял Студию в одиночку, а с 2003 года к соруководству был приглашен ваш покорный слуга. Со временем сфера литературной учебы была расширена и вышла за рамки одной лишь фантастики. После гибели старого Дома писателей (на Шпалерной) Литературная студия много лет кочевала с одной площадку на другую. В последние годы она заседала в магазине старой книги «Раскольниковъ».

В марте 2020 года работа Студии была приостановлена. 2 декабря 2021 года Андрей Дмитриевич Балабуха скончался. Встал вопрос о дальнейшей судьбе Студии. И вот на заседании 19 января 2022 года, которое состоялось в Петербургском доме писателя (на Звенигородской), собрался костяк Студии и было принято единогласное решение воссоздать ее под новым названием – Литературная студия имени Андрея Балабухи. В течение ближайшего сезона (до лета 2022 года) Студию будут возглавлять писатель Леонид Смирнов и писатель, переводчик, редактор Елена Ворон.

Присутствующие на заседании студийцы, среди которых были такие уже известные писатели как Мария Акимова, Анна Броусек, Юрий Гаврюченков, Анна Овчинникова и Сергей Удалин, критик Валерий Шлыков, староста Студии Татьяна Берцева, одобрили большинство моих предложений по организации работы Студии, и началась обычная работа. Зачитали свои небольшие тексты А.Овчинникова и Ю.Гаврюченков.

Наряду с традиционным обсуждением представленных участниками Студии произведений на заседаниях будут проводиться литературные конкурсы, выполняться специальные задания. Каждое занятие по давней традиции начинается «пятиминуткой хвастовства», когда студийцы рассказывают о своих публикациях, полученных литературных премиях и иных успехах.

24 января 2022 года состоялось плановое совместное заседание Секции фантастики и литературной сказки (под разными названиями работает уже почти 60 лет) и Секции научно-популярной, документальной и публицистической литературы. Первое (торжественное) заседание после Нового года традиционно называется «Вечером лауреатов», на котором наши товарищи рассказывают о полученных в предыдущем году литературных премиях и призах.

Но сначала с сообщением о неотложных писательских делах выступил председатель фантастической секции Тимур Максютов. Затем писатели участвовали в «пятиминутке хвастовства», которая, как это нередко бывает, существенно затянулась. Ведь отчитывались они за публикации двух последних месяцев. Первой выступила Светлана Тулина, рассказав о вышедшем в свет вопреки всем невзгодам очередном альманахе «Астра Нова». Т.Максютов похвастался букетом рецензий и отзывов на его роман «Чешуя ангела», Людмила Лапина представила мистическую повесть "Крымская практика", а Елена Ворон продемонстрировала журнал «Наука и жизнь» (№1 за 2022 год) с ее рассказом «В клинике домашних питомцев» и новый томик «Игра с огнем» в серии «Шедевры фантастики – продолжатели». Другие озвученные публикации (включая мою статью «Грибы мои снежные») отношения к фантастике, увы, не имели.

3 — Председатели секций Александр Железняков и Тимур Максютов; 4 — Светлана Тулина; 5 — Тимур Максютов; 6 — Елена Ворон

И наконец начался собственно «парад» лауреатов. На этот раз их было не слишком много, если не учитывать награды, полученные за стихи, произведения реалистической прозы и научно-художественную литературу. Мы ограничиваем круг номинаций фантастикой и фантастиковедением. Михаил Шавшин похвастался полученной премией имени Александра Беляева в номинации «Восстановление справедливости» за многолетнюю просветительскую деятельность и книги «Петербург. К вопросу влияния на творчество братьев Стругацких» (2008), «Стругацкие. Всплеск в тишине» (2015), «Балабуха. Туманная луна» (2018, 2020). Святослав Логинов поведал нам об очередной премии «Интерпресскон», на сей раз полученной им за повесть «Вымертский тракт» (2019). Ваш покорный слуга продемонстрировал диплом премии «Двойная звезда» за семитомную «Библиографию отечественной фантастики» (2006-2021). Огорчил Антон Первушин, который забыл похвастаться премией «Интерпресскон» в номинации критика / публицистика – за книгу «Двенадцать мифов о советской фантастике» (2019). Почему-то постеснялась похвалиться еще одной премией «Интерпресскон» (за сверхкороткий рассказ «Попытка суицида») Ольга Денисова. Как бы там ни было, литературная жизнь в Санкт-Петербурге продолжается, несмотря на военные угрозы, старение личного состава и пандемию.

8 — Михаил Шавшин; 9 — Святослав Логинов; 10 — Леонид Смирнов; 11 — Святослав Логинов и Антон Первушин

В материале использованы снимки автора и Татьяны Берцевой

Завтра исполнится девять дней со дня смерти АНДРЕЯ ДМИТРИЕВИЧА БАЛАБУХИ, моего старшего товарища. От нас ушел один из патриархов российской фантастики, любимый учитель, собрат по перу и добрый друг. Нам всем будет его очень не хватать.

Балабуха всегда поражал и восхищал меня как эталон литератора-многостаночника. Андрей Дмитриевич одинаково успешно писал фантастическую прозу и исторические исследования, статьи о фантастике и поэзию, предисловия и послесловия к сборникам, афоризмы, эссе и байки, комментарии к фантастике и толстенным справочникам. А еще он вел передачи на радио, занимался переводами и редактурой, преподавательской деятельностью на литературных курсах и воспитывал молодых писателей на созданной им Студии. Вдобавок он много лет возглавлял секцию научно-фантастической литературы Союза писателей Санкт-Петербурга, где сумел создать атмосферу предельной доброжелательности и товарищества. И этот список далеко не полон…

На прощании много людей вспоминали Андрея Дмитриевича и благодарили за участие, которое он принял в их литературной судьбе. И чаще других с прощальным словом обращались к Балабухе его ученики по литературным курсам и Студии. Студия молодых писателей была его начинанием, его любимым детищем долгие десятилетия. Шутка сказать: она была создана им вместе с литературоведом Анатолием Федоровичем Бритиковым в далеком 1983 году и прожила тридцать семь сезонов, пока не приостановила свою работу весной 2020 года. Сейчас мы надеемся перезапустить ее — уже как Студию имени Андрея Балабухи.

Через нашу Студию, по моим подсчетам, прошло около сотни молодых (зачастую по литературному стажу, а не по возрасту) литераторов. Немалая их часть состоялись как профессиональные писатели, многие были приняты в творческие союзы, что лишний доказывает высокий уровень их творчества. Поколения студийцев естественным образом сменялись. Сегодня от самого первого состава остался лишь один человек — Елена Ворон. Но благодаря руководству Андрея Дмитриевича сохранялась преемственность, продолжали жить традиции Студии.

Сам я пришел на Студию в конце 1995 года, позднее стал ее старостой, а в 2003 году получил предложение Балабухи поработать соруководителем. Мне есть что сказать о Студии, но я хочу предоставить слово самому Андрею Дмитриевичу Балабухе, ибо никто лучше создателя не может рассказать о своем творении. Вдобавок я убежден, что всем нам будет очень важно и нужно еще раз послушать живой голос ушедшего от нас Мастера.

20 июня 2014 года корреспондент интернет-журнала «Питерbook» Елена Уланова взяла у Балабухи интервью. Затем оно было опубликовано на сайте журнала под названием

В начале июня на площадке арт-проекта «Жук» состоялось последнее занятие тридцатого юбилейного сезона одной из старейших литературных студий Петербурга, возглавляемой писателями Андреем Балабухой и Леонидом Смирновым. Об истории создания и развития студии, о знаменитых студийцах и принципах работы литературного объединения мы поговорили с его руководителем — прозаиком, публицистом, переводчиком и поэтом Андреем Дмитриевичем Балабухой.

— Как появилась Литературная студия и как вы стали ее руководителем?

— Я бы сказал, случайно. Правда, как тут не вспомнить бессмертное высказывание Александра Дюма-отца: «Случайность — это резервный фонд Господа Бога»? Если случайно возникшее творческое сообщество живет уже три десятка лет и умирать пока никоим образом не намерено, значит, в рождении его была некая закономерность… Но это так, между прочим.

А теперь — к фактам. Идея родилась в 1983 году у Александра Сидоровича, бывшего в ту пору председателем городского клуба любителей фантастики «Миф XX», который собирался во Дворце молодежи. Ему пришло в голову, что прекрасным дополнением к деятельности КЛФ послужит создание при нем литературного объединения. С тем он ко мне и обратился.

У меня тут же возникло два сомнения. Во-первых, не хотелось создавать впечатления, будто мы претендуем на какую бы то ни было конкуренцию с наработавшим уже за десять лет немалый авторитет семинаром Бориса Натановича Стругацкого, из состава которого я вышел в 1979 году. Во-вторых, я тогда еще не был членом Союза писателей, всего лишь состоя в Профессиональной группе писателей при Ленинградском отделении Литфонда (прекрасная, кстати, была организация!), а руководить любой творческой мастерской в те времена можно было, лишь обладая полноценным членским статусом. С первым пунктом разобрался сам Сидорович, договорившись со Стругацким: литобъединение при КЛФ — это, мол, так, детский сад, рассада, причем отборные ростки со временем можно будет пересадить и в благодатную почву семинара… Со вторым сомнением оказалось еще проще: мой добрый друг и соавтор литературовед Анатолий Федорович Бритиков взялся возглавить Сидоровичево детище, сделав меня своим соруководителем, что формально было уже вполне допустимо. Да и пара из нас получилась отличная, друг друга с полуслова понимающая и, благодаря несхожести иных взглядов, взаимодополняющая. Но это я забегаю вперед.

А пока, как водится: сказано — сделано. Студия родилась. И первые годы именовалась Студией молодых фантастов. Это уже много позже стало понятно, что не фантастикой единой в большинстве своем студийцы живы, и естественным образом пришло нынешнее название — Литературная студия.

Поначалу собиралось около полутора десятков человек. Преимущественно это и впрямь был детский сад, следа в литературе не оставивший. Но я счастлив, что с первого дня в Студии появилась — и остается с нами поныне — Елена Ворон, ныне признанная писательница, член Союза писателей Санкт-Петербурга, которую я очень ценю. Был среди первых и Леонид Резник, очень неплохо дебютировавший, но потом, после переезда в Израиль, как-то мало-помалу исчезнувший с литературного горизонта.

1 — Андрей Балабуха в Доме писателя (рядом Галина Усова, Феликс Суркис, Ольга Ларионова, Игорь Смирнов, Борис Романовский и другие); 2 — Андрей Балабуха на конференции молодых писателей-фантастов (рядом Леонид Резник, Борис Гуревич, Марианна Алферова, Александр Щербаков и другие); 3 — Андрей Балабуха на Литературных курсах (рядом Дмитрий Вересов и "курсанты")

— Какие еще известные, активно публикующиеся авторы занимались в Студии?

— Сами понимаете, за такой срок их было немало. И в первое десятилетие, пока мы вели Студию вместе с Бритиковым, и потом, когда я занимался этим один, и теперь, при втором дуумвирате — с Леонидом Смирновым, кстати, тоже бывшим студийцем. Наверное так, навскидку, я всех и не упомню, а потому заранее приношу извинения тем, кого не упомяну. Итак, в разные годы в числе студийцев были (а некоторые остаются и по сей день) Александр Прозоров и Михаил Ахманов, Екатерина Мурашова и Александр Мазин, Антон и Елена Первушины, Анна Гурова и Анна Овчинникова, Светлана Васильева, Павел Марушкин, Татьяна Томах, Юлия Чернова — все они члены писательских союзов, лауреаты разнокалиберных литературных премий… Разумеется, они чрезвычайно несхожи — ни по масштабам, ни по характеру дарований, ни по стилистическим и тематическим предпочтениям. Так ведь сочинители же — они все-таки не товар серийного производства! Не приведи Бог, если где-то начнут штамповать их по некоему единому образу и подобию. Сдается мне, полтора десятка профессиональных литераторов, вышедших из Студии за тридцать лет — итог достаточно достойный. Вот скажи я, будто таковых вышло из Студии полсотни — и всякому стало бы ясно, что планка опущена, как нынче принято выражаться, ниже плинтуса.

4 — На Студии рядом с А.Балабухой Леонид Смирнов, Александр Мазин и Анна Гурова; 5 — Рядом с А.Балабухой Леонид Смирнов, Александр Мазин и Михаил Ахманов

— А та конкуренция с семинаром Стругацкого, которой вы опасались поначалу, все-таки была?

— Слава Богу, нет. Во-первых, экологическая ниша тут достаточно обширна — в Петербурге и пяток таких семинаров, студий, мастер-классов, как ни назови, мирно ужиться могут. Во-вторых, и Борис Натанович, и я — независимо друг от друга — всегда считали: из чем большего числа источников хлебает писатель, тем для него лучше. И потому я всегда приветствовал, если мои студийцы одновременно посещали и семинар Стругацкого — как, например, Вячеслав Рогожин или Татьяна Томах. В конце концов, я и сам прошел школу семинаров Ильи Варшавского и Бориса Стругацкого. Забавная, кстати, деталь: когда-то я был первым старостой семинара Стругацкого, а мой ученик, коллега и друг Антон Первушин — последним. В конце концов, самое главное — знать, что «мы одной крови, ты и я», а вкусовые предпочтения вторичны.

6 — Рядом с А.Балабухой Мария Акимова, Сергей Удалин и Леонид Смирнов; 7 — Рядом с А.Балабухой Вадим Кузнецов, Елена Ворон, Леонид Смирнов, Михаил Шавшин, Марианна Алферова, Злата Линник, Анна Овчинникова и другие

— Какие творческие задачи вы ставите перед участниками Студии?

— Одну-единственную: быть писателями. Не штамповщиками, выпускающими клишированные тома всяческих «проектов», но творцами. Демиургами собственных миров. Людьми, видящими мир наособицу и способными это свое видение передать читателю. И, главное, — думающими. Мне совершенно все равно, что именно станут они писать: фантастику, реалистическую прозу, научно-художественную, документалистику, публицистику, критику… Да хоть пьесы в стихах! Главное — чтобы писали исключительно то, к чему сегодня душа лежит. Без оглядки на рынок. В конце концов, рано или поздно рынок все съест. Помню, когда я прочел первую рукопись Павла Марушкина «Человек-оркестр», сказал ему: «Паша, это все очень хорошо, но, как теперь говорится, „не формат“. Никто подобного не издаст». И что же? Года через три «Эксмо» выпустило его роман аж трехтомником — правда, как водится, под неродным заглавием «Дети непогоды». Я здорово ошибся, зато приобрел ценный опыт.

Однако замечу: одному каждый писатель должен учиться непременно — терпению, настойчивости, неспешливости. Стремление достичь успеха поскорее неизбежно оборачивается печальными результатами. Но это уже разговор отдельный и долгий. Не мною сказано: в России писателю надо жить долго. И это непреложная истина: скороспелые топ-авторы забываются столь же стремительно, как нарождаются.

И еще. Необходимо понимать, что за всяким из нас стоит минимум шесть тысячелетий развития литературы. За это время умирали и рождались жанры и вкусы читателей, носители прошли развитие от камня до нынешних электронных книг. Но сама-то литература как жила, так и живет. И будет впредь. И профессия писателя — вечная и почтенная.

8 — Рядом с А.Балабухой Мария Акимова, Сергей Удалин, Василий Владимирский и Елена Бойцова; 10 — Рядом с А.Балабухой Светлана Васильева, Елена Ворон и Светлана Богданова

— Как и чем живет Студия сегодня?

— Тем же, чем и раньше. Писанием рассказов, повестей и романов. Их придирчивым чтением и взыскательным обсуждением. Разговорами о литературе вообще. Но самое главное — чувством товарищества и нужности друг другу. Надеюсь, так будет и завтра.

12 — А.Балабуха на Белфесте (вручение студийной премии "Дверь в лето" Татьяне Томах)

Вот такое душевное интервью было взято у Андрея Дмитриевича. Но это не все. Хочу привести здесь еще один документ ушедшего времени — времени Балабухи. Это посвященный Студии монолог Мастера. Его записал писатель Павел Шумилов, один из учеников Андрея Балабухи. Скорей всего, это тоже случилось в юбилейном для Студии 2014 году.

В начале, как водится, было слово, и произнес его (было это много лет тому назад) Александр Викторович Сидорович, в те времена — еще попросту Саша, но уже тогда — великий любитель, ценитель и подвижник фантастики.

— Слушайте, Андрей Дмитриевич, — предложил он как-то, — а почему бы нам не затеять собственное литературное объединение? Или слабо?

Слабо не было. Зато был старший друг и коллега Анатолий Федорович Бритиков. С ним и взялись. Так, в 1983 году и родилась Студия молодых фантастов. Первоначально — во Дворце молодежи, при КЛФ "Миф-XX", который возглавлял Сидорович. Потом — в Доме писателя на Шпалерной, уже под эгидой Секции фантастической и научно-художественной литературы Союза писателей Санкт-Петербурга. А когда дом сгорел, начались странствия: то в подвале издательства "Лань", то в краснокирпичном здании пожарной части на Васильевском острове. Долгое время Студия обитала в Центре современной литературы и книги на набережной Макарова, потом прочно обосновалась в арт-клубе "Жук" при магазине старой книги. Но дважды в месяц студийцы собирались неизменно, и так восемь месяцев в году. Жук — существо непоседливое. И одноименный магазин старой книги скакал по городу, пока не сменил название на "Раскольниковъ" и прочно обосновался в Апраксином переулке. Вместе с магазином скакала по городу и Студия.

13 — А.Балабуха с Ириной Кучеренковой и Марией Акимовой; 14 — А.Балабуха с Марией Акимовой у магазина "Раскольниковъ"

Постепенно Студия росла численно и менялась качественно: мало-помалу выяснилось, что пишут господа студийцы не только научную фантастику, как поначалу, но и фэнтези, и научно-художественные и научно-популярные книги, детективы, исторические романы и даже стихи. И потому Студия фантастики превратилась в конце концов в Литературную студию, ибо писатель — не тот, кто верен какому-либо жанру, а тот, кто пишет что ему Бог на душу положит. Не стало Анатолия Федоровича. С 2002-го года соруководителем студии стал Леонид Смирнов. Но сама-то Студия — есть. Живет. И слава Богу.

Факультет ненужных вещей — такова примерно была наша с Бритиковым первоначальная задумка. Ибо кому, собственно, нужно это искусство словоплетения, этакая игра в бисер. Помнится, узнав, чем я занимаюсь и сколько за это платят, один мой питтсбуржский знакомый на голубом глазу сочувственно поинтересовался, неужто я не сумел найти более стоящего дела. Да вот не нашел.

И в Студию стекались такие же не нашедшие. А мы старались поделиться с ними своим горбом нажитым опытом. Умением построить мысль и фразу, что не нужно, на самом деле, ни подавляющему большинству читателей, ни подавляющему большинству издателей. Так было в те, еще советские времена. Так и теперь — только по разным причинам. Мы пытались слепить нечто противоестественное: сообщество волков-одиночек, ибо всякий писатель по определению не одиночкой быть не может, а в сотоварищах, в некоей психологической нише, тем не менее нуждается. Перемирие у водопоя, где, если верить Киплингу (а кому ж еще верить?) все становятся друзьями — пусть на несколько часов в месяц. Оказалось, впрочем, что мы были избыточными пессимистами: общение пошло и за пределами студийных заседаний, и образовалась странная стая, где все волки — одиночки, но вместе им лучше, чем поврозь. И лучшее тому доказательство — сейчас в студии больше тридцати человек, а начиналась она с десятка. Причем те, кто уже выпустил не по одной книге, кто уже вступил в Союз писателей, из Студии все равно не уходят. Чему все и радуемся.

15 — А.Балабуха со Златой Линник

Вопрос вопросов — а зачем, собственно, все это? Пусть бы себе писатели вольно роились в воздухе, с дивной избирательностью свободно падая в сладкий октябрьский эль изящной словесности.

Понятия не имею. Пусть каждый из студийцев сам скажет, зачем нужна Студия именно ему. Я же могу говорить только о себе.

Во-первых, отдаю долг — тем, у кого сам в свое время учился. Тому же Анатолию Федоровичу Бритикову. Дмитрию Михайловичу Брускину, блистательному переводчику Лема, который, сам до того до конца не понимая, стал одним из первых моих литературных менторов. Илье Иосифовичу Варшавскому, придумавшему и — недолго, увы, всего года два — ведшему семинар молодых, который после его кончины возродился как семинар Бориса Стругацкого. И Борису Стругацкому, в чьем семинаре учился несколько лет. И моему другу Александру Александровичу Щербакову, фантасту, поэту, переводчику, прозаику, драматургу и прочая, и прочая. И многим другим, кто был рядом со мной и на чьих книгах я учился — тут и Александр Мееров, и Георгий Мартынов, и Лев Успенский, и Евгений Брандис с Владимиром Дмитревским, и Виталий Бугров, и иже с ними. И еще большему числу тех, у кого я учился только по книгам. Все они вложили что-то в меня. А долги, говорят, надо отдавать — и не только из-за опасности "наезда".

Во-вторых, ученики не только на глазах превращаются в подмастерьев и мастеров, но и постепенно становятся друзьями, а что мы в этой жизни без друзей?

В третьих, мне просто интересно.

И, наконец, это три десятка лет моей жизни, от которых я ни за что не отрекусь, потому что это моя жизнь, мною сделанная, и другой я бы ни при каком раскладе не хотел.

17 — А.Балабуха с Татьяной Громовой; 18 — А.Балабуха с Антоном Первушиным

В качестве комментария скажу, что за долгие годы жизни Студия кочевала чаще, чем рассказал Андрей Дмитриевич. Вдобавок она гостила в историческом здании Думы, а также на гостеприимной квартире самого Балабухи.

Я снабдил этот материал фотографиями Андрея Дмитриевича Балабухи — как на Студии, так и вне ее. Чтобы понять, что из себя представлял феномен по имени Балабуха, его надо не только читать, но и слушать, и видеть.

Здесь нет ни одного моего снимка — так уж вышло. Многие из них прислали мне студийцы, другие я выловил в Рунете — уже после смерти мэтра. Большое спасибо всем авторам фотографий. Особая благодарность Марии Акимовой. Вы нам очень помогли.

Я за свою жизнь дал не так уж много интервью. Чаще они были связаны с моей грибной карьерой — автора научно-популярных и научно-художественных книг о грибах, председателя Санкт-Петербургского Микологического Общества, модератора сайтов и форумов о грибах, миколога-любителя — то бишь "продвинутого" грибника. И только три интервью были целиком и полностью посвящены фантастике. Первые два я дал корреспондентам литературоведческого и книгорекламного журнала "Питерbook" — с перерывом в шесть лет: в 2004 и 2010 годах, третье — спецкору газеты "Комсомольская правда" в 2016 году.

Хочу здесь опубликовать первые два интервью, сопроводив их некими комментариями, ведь прошли годы, в моей жизни состоялись кое-какие литературные события, а уж в стране и мире произошло много всякого разного... Третий блин вышел комом. Я оказался не готов к некоторым неожиданно поменявшимся вопросам. Особенно когда речь зашла о популярных фантастических кинопроектах и связи между фантастикой и политикой. Так что гальванизировать третье интервью мне не хочется.

Первое интервью под названием "Взгляд марсианина" у меня брал известный фант-критик Василий Владимирский. Опубликовано оно в журнале "Питерbook" №5(96) за 2004 год. Привожу текст полностью.

Существует устойчивое мнение, что писатель непременно должен публиковаться, в противном случае его ждет незавидная судьба. Авторы, годами творящие "в стол", или попросту бросают писать, или перестают видеть разницу между качественным и некачественным текстом и сползают в графоманию. Петербургский писатель-фантаст Леонид Смирнов опровергает это мнение всем своим творчеством. Первый его рассказ появился в журнале "Арай-Заря" в 1990 году, а первая книга, если не считать выпущенных "за счет средств автора" — лишь в 2002-м. С тех пор опубликованы романы "Зона поражения", "Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу", "Чужими руками" (в тексте ошибочно — "Своими руками"), "Эра Броуна", сборник "Враг на орбите", включающий роман "Шарик над нами" и повесть "Ламбада". О том, как автор оценивает неожиданный интерес издателей к его творчеству, мы поинтересовались у Леонида Смирнова на его творческом вечере, состоявшемся недавно в Санкт-Петербургском Центре современной литературы и книги.

Василий Владимирский:

Леонид, за последние годы в крупных издательствах свет увидело пять твоих романов — больше, чем за весь период, который ты занимаешься литературой. С чем связан этот неожиданный прорыв?

Леонид Смирнов:

Долгожданно-неожиданный, я бы сказал. Еще в 1991 году должен был выйти в свет мой первый сборник — "Демон "Кеплера"". Но не вышел из-за гибели издательства. А потом с завидным постоянством мои книги помирали вместе с издательствами или вместе с сериями фантастики, хотя два раза я даже получил неплохие гонорары. Эта затянувшаяся полоса невезения должна была когда-нибудь кончиться. От меня требовалось только одно — не сдаваться. Что я и делал.

Пробиться мне помогла серия "Черный археолог", выходившая в "АСТ" в 2002-2003 годах. Ее роль наверняка мог бы сыграть какой-нибудь другой проект, но слова из песни не выкинешь... Теперь, я надеюсь, сработает эффект снежного кома: одна книга тянет за собой другую, и издатели волей-неволей начинают обращать на тебя внимание. По крайней мере, с питерским издательством "Азбука-классика" я, кажется, начал находить общий язык.

В.В.:

Как ты полагаешь, "сериальность" — это неизбежное зло для современной жанровой литературы или не зло вовсе?

Л.С.:

Сериалы ежедневно атакуют нас с телеэкрана. В меньших масштабах это происходит с книгами. Люди хотят снова и снова встречаться с полюбившимися им героями, возвращаться в понравившийся мир. Вполне понятное желание. Так что сериальность надо принимать как данность. Но ведь сериалы бывают разными. Вспомните хотя бы Эркюля Пуаро или Шерлока Холмса. Без этих героев, кочующих из произведения в произведение, мир был бы беднее.

К великому сожалению, сегодня правит бал поточное производство. Коммунистические штурмы при Сталине и ежеквартальные авралы при Брежневе сменила рыночная гонка, а значит, и штамповка, которая ничего общего не имеет с искусством. Трагедия произойдет, если читатель, привыкнув к низкому качеству сериалов, будет считать их вершиной литературы. Главная задача авторов — выстоять под натиском так называемой массовой культуры и сохранить свое лицо. Главные условия: не спешить и уметь вовремя остановиться... Сериал может и должен быть умным и одновременно захватывающим чтением.

В.В.:

В твоем романе "Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу" смешаны мотивы альтернативной истории и "боевой фэнтези". Где, на твой взгляд, проходит граница между фэнтези и НФ?

Л.С.:

Жанровые границы в лучших книгах нередко размыты. Это едва ли не норма литературы. Можно как угодно смешивать жанры, лишь бы полученный коктейль был вкусен. Все зависит от искусства "кулинара". Настойчивое желание издателей всякий раз однозначно определить жанр произведения и втиснуть его в рамки конкретной серии — очень опасное явление. И это не только российская болезнь. Запад недалеко от нас ушел.

Классическая НФ постепенно истаяла, сошла на нет еще в 80-х годах и бессмысленно искать ее в творениях современных фантастов. Типичная фэнтези, утолив жажду миллионов читателей, вскоре навязла в зубах. Великий жокей нужен, чтобы эта заезженная лошадка показала красивый бег. А вот на стыке жанров у писателя появляются огромные возможности. Найти неожиданный угол зрения на, казалось бы, давным-давно изученные проблемы, — что может быть ценнее для фантаста?

То, что тридцать лет назад казалось горячечным бредом и предательством идеалов естествознания, теперь может стать прорывом на новые горизонты науки. А "истинная научность" сначала может обернуться мракобесием, а затем обнаружить в себе некие здравые зерна — но уже на совсем ином уровне развития науки. Вспомните хотя бы академика Лысенко. В фантастике аналогичное положение. Сквозь колдовские атрибуты фэнтези порой прорастает самая что ни на есть "твердая" фантастика. А из-за деталей и узлов звездного крейсера вдруг выглядывает ухмыляющаяся морда дракона. И это правильно.

Теперь вернемся к роману "Умереть и воскреснуть". Да, я сознательно слил в один флакон альтернативную историю России и "научную" фэнтези, где сказочный мир живет по жестким законам, а не наобум святых. Сказке все чаще не хватает драматизма и убедительности, а фантастике — свободного полета воображения. Мне кажется, привязка магических приключений к сегодняшним реалиям привлекает современного читателя. Использование этого приема — одна из причин огромного успеха "Дневного дозора" Сергея Лукьяненко.

В.В.:

Одно из твоих основных увлечений — грибная охота. Сказалось ли это на твоем творчестве?

Л.С.:

Во-первых, только в лесу я отдыхаю душой, могу отвлечься от житейских забот, набрать положительной энергии. Так что без леса и грибной охоты я бы уже давно перестал писать. В во-вторых, грибы — это целый мир, таинственный мир, ничуть не похожий на миры животных и растений. Человек всю жизнь проводит в окружении братьев меньших и "зеленых друзей". Он постоянно соизмеряет себя с ними. Все знают такие выражения: крепкий как дуб, упрямый как баран, злой как собака, дрожит как осиновый листок... Причем здесь грибы, спросите вы? Но если вдуматься, мы рождаемся и умираем на огромной, всепланетной грибнице, которая пронизывает каждый сантиметр нашего жизненного пространства. Грибы удивительны и многому могли бы научить нас. Во всяком случае, точка их зрения на мироздание — это взгляд на мир под совершенно неожиданным для нас углом зрения. Своего рода взгляд марсианина.

Я не сразу решился затронуть грибную тему в своих романах. Слишком ответственное это дело. Но теперь разумные грибы — полноправные герои романа "Бить в "Барабан"" и трилогии о черном археологе. Кое-что говорится о них и в романе "Умереть и воскреснуть".

В.В.:

Ты принимал участие в подготовке к изданию монографии А.Бритикова. Расскажи об этой работе.

Л.С.:

Готовила к изданию текст монографии писательница и переводчица Елена Ворон. Я же слегка подправил библиографию советской фантастики и непосредственно занимался печатью книги, стоял у ризографа, таскал на горбу тираж и так далее. Сейчас — другое дело. Вместе со вдовой Бритикова Кларой Федоровной мы уже не первый год готовим к выходу в свет двухтомник этого знаменитого фантастиковеда. Работы много, ведь это будет капитальный труд с колоссальной библиографией в приложении — настоящий памятник Анатолию Федоровичу Бритикову. Боюсь только, тираж этих книг снова окажется мизерным.

В.В.:

Много лет ты являешься участником литературной студии Андрея Балабухи. Что именно дает эта студия молодому автору?

Л.С.:

Студию я посещаю восьмой год, правда, теперь в ином качестве — не ученика, а соруководителя. Есть такой термин. Студия — не только учебное заведение, где год за годом подвигают молодых фантастов у творческому росту, шлифуют их талант. Это и круг профессионального общения. Как важно начинающему литератору почувствовать локоть коллег, понять, что на белом свете ты не один такой чудик, поверить, что добившиеся успеха писатели отнюдь не похожи на небожителей! И еще одна важная деталь: благодаря усилиям А.Балабухи и покойного А.Бритикова, который долгие годы вместе с ним руководил студией, сформировалась доброжелательная, товарищеская атмосфера, без которой никакая учеба не в прок.

В.В.:

Какими книгами порадуешь нас в ближайшем будущем?

Л.С.:

Осенью 2004 года должен выйти в свет фантастико-приключенческий роман "С горки на горку". Он написан на африканском материале. Кроме того, своей очереди ждет апокалиптический роман "Абсолютная уязвимость" и дилогия — "Венчание Хамелеона" и "Боги Хамелеона". Надеюсь, дойдет до читателя и третий роман о Платоне Рассольникове. Он завершает трилогию, делая ее самодостаточным произведением. Сейчас пишу второй роман об Истребителях Чудовищ. Новые испытания, выпавшие на долю главных героев, новые повороты в истории альтернативной Сибири, большая война... Как ни крути, планов — громадье.

А вот мой комментарий...

1) К великому сожалению, зародившаяся было дружба с издательством "Азбука-классика" очень скоро завяла. И моей вины в этом нет. На рубеже 2004 и 2005 годов руководство "Азбуки" решило переиздать мой успешно распроданный роман "Умереть и воскреснуть" в виде двухтомного покетбука. При полном отсутствии рекламы и очень коротком перечне городов, где распространялись книги, продажа на сей раз провалилась. И я автоматически попал в "черный список". Если по уму, то издавать надо было продолжение романа, и оно пошло бы на ура. Но увы... А вскоре и сама серия "Правила боя" была закрыта. "Азбука" сменила приоритеты, сделав тогда упор на зарубежную фантастику.

Обложки двухтомного покетбука

2) Список сожалений на этом не исчерпан. Роман "С горки на горку" не вышел в свет ни в 2004-м, ни в 2005 году. А вот авторский гонорар я за него получил. Это был уже третий случай в моей творческой биографии. В прошлый раз мне заплатили деньги за неизданную книгу в этом же самом издательстве в 1997 году. Речь шла об авторском сборнике "Эра Броуна", запланированном в серии "Русское поле". Когда я возобновил отношения с "Азбукой", не преминул спросить редактора, не повторится ли эта печальная ситуация? И получил ответ: повторение исключено, ведь издательство принципиально изменилось, его идеология — тоже, поменялись и все сотрудники. Вот и получается: ничегошеньки в нашей стране не меняется...

Кстати, этот роман уже под банальным названием "Наперегонки со смертью" (во второй, дополненной и переработанной редакции) все-таки вышел в свет. Случилось это в 2011 году в Ленинградском издательстве. По требованию издателя мне пришлось усилить фантастический элемент в романе. Не так уж много авторских листов я добавил, но сюжет изменился разительно. Так что можно считать: теперь перед нами принципиально новое произведение.

3) Апокалиптический роман "Абсолютная уязвимость" тоже вышел в свет нескоро и тоже под новым названием, измененным по требованию издателя, — "До последнего человека". Это произошло в 2013 году в Издательском доме "Ленинград". Причем, издатель принудил меня взять разовый псевдоним — Николай Воробьев, который я состряпал из имени и фамилии близких родственников.

Дилогия о Хамелеоне была переиздана бОльшим тиражом, но лишь частично. В 2015 году был напечатан первый роман ("Венчание Хамелеона"). Он вошел в состав авторского сборника "Возвращение с берега", который готовили к печати издательства ООО "АураИнфо" и ООО "Группа МИД".

Третий том трилогии о черном археологе ("Земля, которой нет") увидел свет в составе так называемого юбилейного проекта. Это произошло в 2019 году в том же издательстве. Таким образом впервые была выпущена вся целиком трилогия о веселых и грустных космических приключениях. Она получила название "На руинах Галактики". Правда, черного археолога теперь зовут иначе — Антон Трубников. Мне никогда не нравилось придуманное издателями имя.

4) "Воскреснут только живые" — второй роман фантастической дилогии "Последний и-чу", который я энергично писал в 2004 году, был дописан на следующий год, но до сих пор так и не увидел свет. В какой-то момент я подписал договор с издательством "Крылов" и несколько лет дожидался своей очереди, но она так и не наступила. Поезд ушел... В результате я решил включить и эту дилогию в свой юбилейный проект. Надеюсь, книга наконец-то будет опубликована в 2022 году.

5) Фантастиковедческий двухтомник А.Ф.Бритикова "Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы)" был напечатан тиражом 100 экземпляров в 2005 году в издательстве "Творческого центра "Борей-Арт"". Об этом я уже писал в размещенной на Фантлабе статье "Былое. Памяти Анатолия Бритикова" (9 июля). Запланированная в качестве приложения "Библиография отечественной фантастики" превратилась в самостоятельное многотомное издание, которое разрасталось по мере написания. Она начала издаваться в 2006 году. Через три года вышел третий том, и проект прервался. Возобновлена работа была в 2015 году и закончена спустя шесть лет — выходом последнего (седьмого) тома. Об этом я тоже уже писал на Фантлабе (статьи "Проект завершен. Что дальше?" (4 июня) и "Библиография похожа на кошку Киплинга" (11 июня)).

6) Что же касается сериальности, которую обсуждали мы с В.Владимирским, то она продолжает наступать по всем фронтам. Особенно успешно под маркой межавторских проектов: таких как "Вселенная Метро 2033", "S.T.A.L.K.E.R.", "Зона смерти" и многих других, а также куда более масштабных и более демократичных — вроде неформального гиперпроекта "Попаданец".

7) Мой интерес к грибной охоте за 17 прошедших лет нисколько не угас. Все это время я не только продолжал вести регулярные наблюдения за ростом грибов на Карельском перешейке, но и размещал отчеты из леса на сайте "Грибы Ленинградской области", на одноименном форуме и форумах "Планета грибов" и "Грибной мир". Я был избран сопредседателем первого в стране Санкт-Петербургского Микологического общества. Кроме того, в начале 2010-х годов я начал активно писать научно-популярные статьи и книги о грибах, участвовал в подготовке Красных Книг Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Главная площадка для публикации моих статей — журнал "Планета грибов". А наибольший интерес для широкого читателя представляют справочники "Грибы в вашем саду", "Грибы Ленинградской области и Санкт-Петербурга" и "Целебные грибы". (Два последних написаны в соавторстве.)

8) Литературная студия Андрея Балабухи и Леонида Смирнова благополучно дожила до весны 2020 года, после чего ее работа была приостановлена. Виной тому — антиковидные ограничения. Ежегодно вручалась внутристудийная премия "Дверь в лето" — за лучшую опубликованную книгу, написанную студийцами. В последнее время ее вручение происходило в рамках Белфеста.